Воспоминания — Часть 6

Настал долгожданный час, и я в сентябре пошел в первый класс. Учительница была очень симпатичная и добрая. Звали ее Петак Анна-нени. Добродушная, улыбающаяся, красивая женщина с приятным голосом. Я сидел на второй парте и удивлялся, что большинство ребят так тяжело овладевают чтением и письмом. Учеба меня совсем не обременяла, читать я уже умел да и чистописание получалось на славу, и хоть коряво, но уже писал. Был очень старательным, и краснописание было для меня наслаждением. Часто писал открытки папе и Шани-бачи, который был на русском фронте. Отец был мобилизован в рабочий батальон и строил аэродром в городе Хайдубёсёрмень.

Мама уделяла большое внимание тому, чтобы мы были прилежные и старательные. Ей хотелось дать нам хорошее образование и с первого класса в два раза в неделю приходила к нам учительница немецкого языка, (я называл ее Tante), обедневшая владелица каолиновой шахты, старая дева, вся в черном и в черной соломенной шляпе с вуалью. Играла с нами пару часов исключительно на немецком языке. Через годик я уже неплохо понимал, говорил и писал по-немецки.

В конце учебного года было организовано торжество, на котором я, как один из отличников, должен был  читать стишок. Я выучил стих, но через некоторое время этот стишок передали другому, который вообще-то даже не был отличником. Я был обижен. Мама сказал, не беда. Тот стишок слишком простенький. Велела мне выучить стих намного сложнее к празднику, из детского журнала «Детский мир» (Gyermek világ), который мне выписывали.

Я выучил, даже помню, что то стихотворение было обращено к первой учительнице.

Настал день торжества. Я, как все, одетый по-праздничному, с большим букетом роз вместе с мамой пошел в школу. Уселись все по местам. Учительница собрала букеты от ребят. Я ей не передал. Сказал, что я попозже. Когда выступления и поздравления закончились, и соклассник прочитал, переданный ему, коротенький простой стишок, я вышел с букетом и прочитал красивый длинный стих «Посвящение первой учительнице», звонко, как учили меня мама и дедушка, и, поцеловав ручку учительнице, вручил ей букет роз.

Она была тронута. А я показал, что не привык сдавать свои позиции. Отличникам раздавали книги в подарки, но мне, хоть я и был отличником по всем предметам, нет!

Фамилия – Зихерман и отец всего лишь маляр.

Обидно было, но позже понял, такова жизнь.

С четвертого класса я дружил с приемным сыном своей первой учительницы. Как-то, будучи у них в гостях, лет через десять, она припомнила мне эту историю в первом классе и призналась, что ей было очень неловко, но ей так посоветовали свыше. Что делать, политика. Не все бойцы за справедливость.

….

Война затянулась. Произошли странные перемены. Раньше раз в неделю в школе был урок «Основы религии». Вместе, беседуя между собой, к нам приходили протестантский священник, католический поп и раввин. Заходили в класс и каждый свою «паству» уводил в разные аудитории для занятий. Вдруг раввин уже не пришел, а наш протестантский священник все больше стал похож на фашистского агитатора. По поведению  он был жесткий, неприятный. Я перестал посещать его занятия и сказал этому тщедушному, агрессивному господину Хейдервари, что я все давно знаю про религию, ибо я давно хожу в воскресную школу при церкви. 

Очень любил читать. Читал одновременно две-три книги. Одну по возрасту, две книги для взрослых, тайком.

Записался в городскую библиотеку, то есть мама меня записала, и за три-четыре года, кажется, все интересные книги прочитал. Читал, перепрыгивая неинтересные для меня кусочки. Любил Жюль Верна, Купера. Книги о путешествиях. Исторические. Книги об археологии, астрономии, этнографии. С вожделением смотрел на красивый большой фолиант, выставленный в витрине книжного магазина господина Фекете. «Дневник раскопок гробницы Тутанхамона». Хорошо бы полистать. Посмотреть иллюстрации. Понимал, что такому ребенку, как я, и в руки не дадут. А взрослые не покупали. Я часто смотрел, не выгорают ли краски на обложке на солнце.

Иногда родители, дедушка и бабушка, ходили ужинать в ресторан. Меня тоже брали с собой. Играла музыка. Я любил вставать перед оркестром и дирижировать. Потом шли домой по темной улице и, как правило, меня, усталого и сонного, нес кто-то из них на плечах.

Часто приходили цыгане, трое-четверо, и играли под окнами. Заходили во двор. Дедушка их угощал вином и закуской. Имел с ними договоренность, что, когда он умрет, то будут хоронить его с веселой музыкой. Бабушке наказывал:

— В гроб обязательно положить бутылку хорошего вина, палку копченой колбасы и не слишком туго заколачивать крышку гроба!

Время шло. Одни музыканты уходили навсегда.  Другие, помоложе, брали эстафету. Третьи, увы, тоже перестали играть, и, когда настал черед моего деда, то играть уже не было кому. 

Коль вспомнились эти печальные моменты, хочу сказать, что друг деда, Сопко Дюри-бачи, хранил свой гроб на чердаке, и часто, когда весело попивал,  уставши от вина, одевался в свое воскресное парадное одеяние и уходил на чердак спать в своем гробу, где все было приготовлено на летальный  исход. Хотел быть уверенным, что будет одет и обут прилично на случай встречи с самим Господом. 

(продолжение следует)

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Читать дальше

Воспоминания — Часть 4

Дедушка Шандор производил на меня большое впечатление. Могучий, сильный, статный мужчина с волевым характером, умеющий все делать по хозяйству. Мастер

Прочитать »